Она шла по бесконечной улице, заедая слезы печеньем... Она ненавидела одиночество. Ненавидела, но никогда не могла от него укрыться. Она всегда была одна. Она не могла чувствовать себя никому не нужной... и в этом было ее одиночество. Она все шла, и как всегда думала о своей жизни... Думала о том, что не хочет быть одна. Ей нужен был кто-то к которому просто можно было бы подойти, чтобы он ее обнял и сказал, что все хорошо. Она вообще была на удивление доверчива. Ее было легко ободрить.... но только если она хотела этого сама. Вот и сейчас, скажи ей кто: "Да оглянись вокруг! Ведь жизнь прекрасна!", она бы поверила. Но ведь никого не было! Никого не бывает рядом с маленькой затворницей... потому что она всегда прячется. Ее на самом деле не видно. Она сидит глубоко внутри с виду сильного человечика.... Но ведь только с виду. Она не любила ругаться. Просто ненавидела. Маленькая затворница не любила обижаться по одной единственной причине - она очень боялась остаться одна... хотя куда уж быть более одинокой. Про нее можно была подумать, что у нее всегда все ладится, что улыбка на ее устах это единственная эмоция... Но так ли это? Нет, и от этого ей было еще больнее. Она хотела запереться в своей комнате, крикнуть что-нибудь во всю мощь своих легкий и разрыдаться. Но она не могла.... маленькую затворницу держало сильное существо, держало в рамках, которое само же для нее придумало. Оно всегда верило, что все хорошо, что все просто замечательно. Эта вера передавалась затворнице. Она плакала, но верила в то, что все на самом деле хорошо. Но как только она оставалась одна.... как только она видела, что никто не сидит рядом с ней на стуле, сильное существо отступало.... и она оставалась совсем одна. Без никого. Ей всегда казалось, что она никому не нужна... только себе, только своему сильному существу.... Она не хотела этого. Она хотела прийти к кому-нибудь и рассказать все, от начала и до конца, она этого искренне хотела... но не могла. Она не искала люби, она просто искала поддержки. В существе любого пола, в друге ли или любимом. Она не могла себе простить хоть малейшую слабость тогда, когда хоть кто-то был рядом. Поэтому-то она и боялась одиночества - броня спадала, оставляя маленькую затворницу абсолютно беззащитной. Ей становилось очень жалко... жалко саму себя. Глаза наполнялись слезами, они горько стекали по ее щекам... Она не могла и не хотела сдерживать боль, обиду, слезы, когда она не ощущала чьего-то присутствия. Она была удивительно ранимой... но рана эта образовывалась только внутри нее. Ее сильное существо не позволяло ране прорваться наружу. Со временем рана затягивалась, и маленькая затвоница от постоянной депрессии возвращалась к обычным занятиям.
Вот и сейчас так. Она идет домой. Скоро она окажется в родной клетке, и начнет думать о том,что будет завтра. Что завтра она, как всегда, выползет из своего домика, и пойдет покорять этот мир. Одна.... или с кем-то. Она отправится искать того, кому она расскажет все. Того, кто ее обнимет и скажет: "Все хорошо, родная моя, все хорошо".